Швейцария

Швейцарский философ, один из основоположников такого философского направления как «эмпириокритицизм» (в переводе с греческого означает: «критика с позиций опыта»).

Рихард Авенариус, в отличие от других философов, за базовую модель познания принимает не личность, не её мышление, не материю и даже не сам объект изучения, а связку: опыт восприятия / познания человеком объекта изучения. (Иногда это называется концепцией «принципиальной координации», суть которой состоит в том, что признаётся нерасторжимая связь познающего субъекта и среды, то есть: «Без субъекта нет объекта и без объекта нет субъекта»).

Замечу, что философ пытался решить давно известную проблему: восприятие человека действительности может быть сильно искажено (это хорошо известно, например, криминалистам и судьям, которые допрашивают свидетелей…). Ранее о проблеме искажений в человеческом восприятии писали Джордж Беркли , Дэвид Юм , Джон Милль и многие другие…

Агностицизм – это «… есть высоко развитое детище ветхой мысли, заметно влиявшей уже в древности, и подавляюще проявившей себя в средние века. Теперь эта старая вредная идея готова замедлить рост свежих побегов нашей жизни. Эта идея - мысль о бессилии, об ограниченности человеческого духа. Средневековые богословы из всех сил старались доказать ничтожество всех человеческих помышлений и деяний, потому что этим воспитывалась жажда милостей неба. Человек не в состоянии построить своими силами моста к своему блаженству, он может получить его только силой благодати, это основная мысль блаженного Августина , реабилитированная реформацией, постепенно подчинила себе философию. Кант целиком остаётся во власти этой схоластики: мышление бессильно постичь мир – «вещь в себе» , – самая важная задача философии определить границы познаваемого…»

Рихард Авенариус, Критика чистого опыта. В популярном изложении А. Луначарского; С дополнением: Новая теория позитивного идеализма (Holzapfel. Pan-ideal). Критическое изложение А. Луначарского, М., «ЛКИ», 2008 г., с. 2.

В 1876 году Рихард Авенариус опубликовал книгу: Философия как мышление о мире по принципу наименьшей меры сил. Введение к критике чистого опыта / Philosophie als Denken der Welt gem?? dem Prinzip des kleinsten Kraftma?es. Prolegomena zu einer Kritik der reinen Erfahrung.

Здесь Рихард Авенариус выдвинул принцип «экономии мышления» в акте познания. Он писал:

«В случае присоединения новых впечатлений душа сообщает своим представлениям возможно меньшее изменение; или, другими словами: после новой апперцепции содержание наших представлений оказывается возможно более сходным с их содержанием до этой апперцепции […] На новую апперцепцию душа затрачивает лишь ровно столько сил, сколько необходимо, а в случае множества апперцепций она отдаёт предпочтение той, которая совершает ту же работу с меньшей затратой силы».

Рихард Авенариус, Философия как мышление о мире согласно принципу наименьшей меры силы, СПб, 1913 г., с. 3.

Но, вероятно, наиболее известное сочинение Рихарда Авенариуса : Критика чистого опыта / Kritik der reinen Erfahrung, было опубликовано в 1888-1900 годах.

К сожалению, труды Р. Авенариуса были написаны усложнённым языком, с использованием специфической авторской терминологии. Это было причиной того, что популярность эмпириокритицизм приобрёл позже, благодаря сочинениям физика Эрнста Маха .

«Оба лидера второго позитивизма считали, что источником заблуждений и трудностей в науке является её «нагруженность метафизикой». Чтобы не повторять ошибок, связанных с включением в фундаментальные представления науки различных вымышленных сущностей типа теплорода и флогистона, нужно последовательно очистить от метафизических положений не только теоретическое знание, но и научный опыт. Мах отмечал, что опытные факты часто интерпретируются учёными с позиций неявно привлекаемой метафизики (когда учёный рассматривает данные опыта как проявление тех или иных скрытых сущностей). Это, по мнению Маха , приводит к заблуждениям в науке, мешает её прогрессу. Критика опыта, нагруженного метафизикой, объявлялась важнейшей задачей «позитивной философии». В соответствии с этой задачей Мах и Авенариус часто именовали свою философию эмпириокритицизмом. Данный термин впоследствии стал применяться для обозначения второго позитивизма».

В регистрационной форме Вы можете задать Ваши вопросы нашим Докладчикам.

С 25 августа 2019 года начинается VIII-й сезон воскресных online-лекций И.Л. Викентьева
в 19:59 (мск) о творчестве, креативе и новым разработкам по ТРИЗ. По многочисленным просьбам иногородних Читателей портала сайт, с осени-2014 еженедельно идёт Internet-трансляция бесплатных лекций И.Л. Викентьева о Т ворческих личностях / коллективах и современных методиках креатива. Параметры online-лекций:

1) В основе лекций - крупнейшая в Европе база данных по технологиям творчества, содержащая уже более 58 000 материалов;

2) Данная база данных собиралась в течение 40 лет и легла в основу портала сайт;

3) Для пополнения базы данных портала сайт, И.Л. Викентьев ежедневно прорабатывает 5-7 кг (килограммов) научных книг;

4) Примерно 30-40% времени online-лекций будут составлять ответы на вопросы, заданные Слушателями при регистрации;

5) Материал лекций НЕ содержит каких-либо мистических и/или религиозных подходов, попыток что-то продать Слушателям и т.п. ерунды.

6) С частью видеозаписей online-лекций можно ознакомиться на .

Приняв, что в реальном мире нет ничего абсолютного, релятивист решает в процессе познания мира опереться на свои мимолетные ощущения, на свое относительное положение в пространстве и на непрерывно ускользающие мгновение. «Долой субстанцию!», «Одновременность событий - фикция!», «В абсолютном пространстве и времени живет только Господь Бог!», «Будем реалистами!», «Все идеалы классической науки - на помойку!» Эти или подобные этим выкрики стали раздаваться в конце XIX века со стороны прежде всего психологов, которые бесцеремонно внедрились в область физики. Объединившись с физиками и оформившись в мощное научно-философское течение, получившее название эмпириокритицизма, они в конце концов в начале XX века сокрушили классическую физику, запустив в него бациллы спекулятивного мышления, ниспровергающего абсолюты.

Теоретики чистой эмпирии, в лице Рихарда Авенариуса (1843 - 1896), говорят: эмпириокритицизм есть слияние эмпиризма Бэкона и сенсуализма Локка с критицизмом в духе Канта. Если у Канта была «Критика чистого разума», то у Авенариуса вышла книга «Критика чистого опыта». Но получилось так, что учение Авенариуса наполнено более схоластическим духом, чем учение Канта. Авенариусу совершенно справедливо ставили в вину то, что, призывая к экономии интеллектуальных сил, он слишком потратился на разработку сложной феноменологической концепции, которая появилась у него к тому же вне всякого прямого наблюдения и экспериментирования. Психолог вывел формулу «наименьшей затраты сил», которая совпала с учением физика об «экономии мышления». Так, например, и Мах и Авенариус пришли к выводу, что понятия атома и субстанциальности являются надуманными и несуществующими в реальном мире объектами; данные категории служат искусственными орудиями разума, с помощью которых человек тщетно пытается овладеть дарами опыта.

Научные теории, говорят нам эти эмпириокритики, есть продолжение приспособительных функций человека к внешней среде обитания. Эволюционный механизм действует так, что максимальный результат достигается затратой минимальной энергии. Подобное утилитарное толкование естествознания заставляет эмпириокритиков двигаться по пути дальнейшего сокращения затрат на интеллектуальную деятельность. В связи с этим, уверяют они, необходимо отказаться от «метафизических» построений; достаточно ограничиться описанием эксперимента. Всякая интерпретация, во-первых, является пустой тратой интеллектуальной энергии; во-вторых, бесполезна сама по себе, так как рядовому человеку вовсе не интересны абстрактные построения, ему нужна некая инструкция, составленная на основании непосредственного опыта. В эксперименте, повторяют они, исчезает различие между субъектом и объектом; без сознания нет материи, а без материи - сознания. Поэтому разговоры о существовании вне человека объективной реальности являются делом пустым и бесплодным. Существует только принципиальная координация между нейтральными элементами , которые нельзя отнести ни к области духа , ни к области материи . За отправной пункт надо брать ни объект или субъект, ни материю или сознание, а только опыт и еще раз опыт без всякого предварительного его обоснования.

Эмпириокритики, отвергнув всякие эпистемологические предпосылки, создали теорию непосредственного опыта . Материю, говорит они, мы не ощущаем, мы воспринимаем нечто гладкое, кислое, желтое, теплое, твердое, сухое . Всё перечисленное ничем таким, что называют материей, не обладает, т.е. общим, единым, субстанциальным . Перед нами некий агрегат разнородных элементов психического опыта, набор случайного и мимолетного - вот с ним-то и нужно иметь дело. Не существует дуализма материи и духа или физического и психического, объективного и субъективного - элементы опыта не различимы в этом отношении, не существует такого психического сепаратора для разделения внутренних и внешних ощущений.

Всё это оригинальничание, к сожалению, имело определенное воздействие на плохо подготовленных молодых людей, мечтавших о научной карьере. Эмпириокритики излагают совершенно надуманную ситуацию, не учитывающую всю эпистемологическую мощь науки - это с одной стороны. С другой, они не учитывают противостоящую науке природу, данную нам не столько в примитивных человеческих ощущениях вроде аристотелевской теплоты, холода, влажности и сухости , сколько в бесчисленных абстрактных показаниях приборов и хаотических количественных характеристиках, которые нуждаются в нашем осмыслении.

Не Маха, а именно Авенариуса считают родоначальником эмпириокритического направления в философии. Мах только перенял у автора «Критики чистого опыта» манеру ругать достижения Канта в области эпистемологии. Автор «Критики чистого разума» переосмыслил схоластическую теорию познания, в которой использовались старые понятия имманентный и трансцендентный, аналитический и синтетический, априорный и апостериори, феномен и ноумен в новом контексте, тем самым создав и совершенно новый взгляд на вещи. По существу, Авенариус, вернул нас к докантовским временам, превратив его конструктивную философию в схоластику.

Внешне его критика выглядела привлекательно, так как он призвал избегать метафизических терминов и суждений, базирующихся на таких фундаментальных понятиях как объект и субъект, материя и мышление, психическое и физическое , и обращаться непосредственно к опыту . Однако это смешение породило бесконечные споры экзистенциального характера, сводящиеся к вопросам типа: существует ли мир, что и как нам изучать и есть ли смысл это делать? Его нейтральные понятия вреде элемент, координация и т.д. просто не работали, а его философия только тем и занималась, что разъясняла непривычные отношения человека с миром. Таким образом, ему пришлось обратиться к самым основам теории познания, которая в принципе не могла помочь решению сложных проблем, возникших в современной ему физике.

Переосмысление основополагающих понятий пространства и времени, предложенное Махом на философском уровне и Эйнштейном на физико-математическом, тоже является трусливым уходом от проблем. Вместо того, чтобы думать по существу, естествоиспытатели стали искать обходные пути. Они создали эпистемологию обмана, которая бы давала им какие-то положительные решения без всяких затрат на моделирование сложных физических процессов. Теория относительности - это теория подгонок явлений природы под спекулятивную эпистемологию, которая не имеет ничего общего с реальностью. В конечном счете, она есть попытка прямого надувательства как человека, так и природы, которую он стремится познать. Книги Авенариуса, «Критика чистого опыта», «Человеческое понятие о мире», «Философия, как мышление о мире, согласно принципу наименьшей затраты сил», и книги Маха, «Анализ ощущений», «Познание и заблуждение» и пр., дали оправдания всем тем безобразиям в науке, которые мы до сих пор расхлебываем.

Обыкновенно книги по физике предлагают те или иные модели теоретического упорядочения исходного материала, но эмпириокритики вздумали противостоять естественному желанию человека понять механизмы природных процессов, для чего сочинили легенду о бессилии человеческого разума представить в наглядных образах явления распространения света и гравитации. Не умея вообразить ту или иную физическую ситуацию, они начали издеваться над теми первопроходцами, которые пытались хоть как-то построить модель мировой среды (Фарадей, Максвелл, Дж. Томсон). Сегодня, извратив методы конструктивного познания мира, изгнав из науки творчески мыслящих людей, они превратили академические и научно-исследовательские институты физики в заболоченные отстойники для получения ученых степеней.

«Чем же должен заниматься ученый - конструировать модели?» - «Ни в коем случае! - Отвечает эмпириокритик. - Первая его обязанность устанавливать функциональную зависимость между данными в опыте феноменами: «Чтобы в понятие "логической зависимости" не влагалось, не "прокрадывалось" бы опять что-либо метафизическое и дуалистическое или просто чтобы оно не искажалось, я позволю себе сделать относительно этого понятия краткое замечание.

Прежде всего выражением "логическая зависимость" (или "логически обуславливает") ничего не говорится о каком-либо частном виде зависимости. Отвлеченно общее для всех видов зависимости между двумя изменчивыми членами есть функциональное отношение : если изменяется первый член, то изменяется и второй. Для общего описания отношения между "болезненным уколом" и "определенным изменением системы С", как мне кажется, совершенно достаточно зависимости в этом отвлеченно общем смысле; ее недостаточно лишь тогда, когда является надобность выставить отличие этого функционального отношения от других.

Такими другими, частными видами функциональных отношений является, например, те зависимости, которые попадают под закон сохранения энергии, и зависимость, в которой стоят друг к другу математические величины, например, зависимость логарифма от его основания. Первую функциональную зависимость можно назвать физической или, лучше сказать, "зависимость, рассматриваемая в физике"; вторую зависимость принято называть математической или "зависимость, рассматриваемая в математике"» .

В результате этой феноменологии, при которой устанавливаются функциональные зависимости между отдельными элементами опыта, закладывается фундаментальный релятивизм, т.е. релятивизм не на уровне объектов теории, когда там рассматриваются ситуации относительного движения, а на уровне субъектов теории. Логика повергнута к ногам тотальной функциональной зависимости: геоцентрическая система мира Птолемея имеет те же права на существование в науке, что и гелиоцентрическая система мира Коперника.

«Подобно тому, - пишет Ёзеф Петцольд (1862 - 1929), последователь Маха и Авенариуса, - как для определения движения тела не существует неподвижной точки, к которой его можно было бы раз навсегда отнести, подобно тому как в механике нет ни одного вопроса (включая и вопрос об инерции), для разрешения которого являлось бы необходимой такая точка - так вообще и для понимания определения любого изменения нет нужды в каком-то абсолютно неизменном теле. Все движения нашей планетной системы могут быть описаны без малейшего противоречия, какую бы часть ее ни взять исходным пунктом; ни одно из этих описаний не будет противоречить другому: все они одинаково правильны. Одно описание может быть удобнее другого, но отнюдь не истиннее. Система Птолемея, поскольку она описывает действительно наблюдаемое, столь же истинна, как и система Коперника» .

Опыт - единственный источник познания, а он нам говорит, что Солнце вращается вокруг нас, а не Земля, на которой мы стоим. Птолемей с помощью деферентов и эпициклов установил, считают позитивисты, функциональные зависимости между видимыми положениями Луны, Солнца, планет и звезд, следовательно, его теория верна не меньше, чем теория Коперника - Ньютона. Единственное, что нужно было бы сделать сегодня, так это обновить некоторые параметры.

Главная их мысль состоит в следующем требовании: у объекта теории необходимо отнять все абсолютные свойства. Так, воду, полученную от таяния льда, лучше считать новым физическим объектом по сравнению с первоначальным куском льда - это будет точнее, правильнее и не повлечет за собой фактических ошибок.

«Смотря по выбору исходного тела, - учит нас психолог, - изменения всего наблюдаемого комплекта тел примут каждый раз различный вид, но ни один из полученных таким путем образов не может претендовать на значение единственно верного. Абсолютной истины нет, потому что нет абсолютно неподвижной точки, нет абсолютного начала, нет ничего абсолютно неизменного, нет абсолютной субстанции, вообще нет ничего абсолютного. Действительность показывает нам только отношения, только относительности» .

Но как ориентироваться в этом множестве относительного знания? Ограничивая все содержание познания единичными психическими переживаниями и объясняя весь познавательный механизм как продукт ассоциации между единичными психическими элементами, эмпирик-релятивист предлагает в качестве критерия выбрать минимум интеллектуальных затрат или полезность в практической жизни. Все содержание сознания и все законы познания представляются, с этой точки зрения, продуктом взаимодействия человеческого организма с окружающей материальной средой. Если знания способствуют лучшей адаптации организма к внешней среде, значит, оно является истинным. При этом ценность знания ставится в прямую зависимость от его происхождения из опыта: чем ближе к непосредственному опыту, тем оно более адекватнее. Теоретические понятия и искусственно созданные конструкции объявляются ложными, поскольку они противоречат ближайшим утилитарным потребностям. Забивая головы молодых людей различными математическими моделями, мы в конечном счете снижаем их жизнестойкость к невзгодам - это ли нужно нашей молодежи?

Так или примерно так рассуждают эмпирики. Во времена Локка, Юма такой жесткой ориентации на меркантильность не существовало. Даже прагматизм в духе Джемса и Дьюи имеет мало общего с эмпириокритическим релятивизмом, который установился в физике в конце XIX - начале XX вв. Чтобы понять истоки теории относительности, необходимо отчетливо понимать, что эмпириокритицизм, как одна из форм скепсиса в отношении познаваемости мира, иначе расставил ценностные ориентиры. Примат ощущений привел к интеллектуальной свободе, поэтому релятивизм был восторженно принят двумя противоположными обществами - американским и советским: либеральное общество горячо поддержало его в качестве своей основной идеологии, тоталитарное, в соответствии с компенсационным принципом, - в качестве своей идеологической отдушины.

Однако, эмпириокритицизм Авенариуса и Петцольда все же сильнее тяготеет к прошлому, т.е. к позитивизму в духе Джона Стюарта Милля (1806 - 1873). Всеобщность и необходимость физических и математических законов, а также причинно-следственные отношения он объяснял многократно повторяющимся единообразным воздействием на нас известных впечатлений. Чередование двух хорошо знакомых событий: вспышка молнии (причи¬ны) и раскаты грома (следствие), сопровождают историю развития не только человека, но и млекопитающего, животный организм вообще. Подобные неразрывные ассоциации наследуются биологическим путем как опыт миллионов поколений. Человек рождается с предрасположенностью к причинно-след¬ственным механизмам освоения реальности и установление функциональных зависимостей у него становится чуть ли не физиологической потребностью, так что социальные и культурное воздействия только дополняют, обогащают и, быть может, в чем-то изменяют врожденные навыки. Функционально-причинная связь есть частный случай логической или, еще шире, эпистемологической закономерности. Например, логический «закон исключенного третьего», согласно Миллю, является одним из самых ранних обобщений из нашего повседневного опыта. От единообразия и регулярного повторения к законам природы и закону всеобщей причинной связи - такова главная мысль автора «Системы логики».

Эмпирики всех времен учат: в человеческом сознании не должно быть ничего, что могло бы появиться помимо пяти органов чувств; теоретизирование в форме строительства пространственно-механических моделей не допустимо; нужно просто тщательно описывать феномены и детально протоколировать результаты опытов; чем подробнее это будут сделано, чем меньше исследователи внесут в исходный природный материал «отсебятины», тем лучше для науки. Этот компонент феноменологической философии XX века в XVIII веке был отработан уже Джоном Локком - близким другом Ньютона, который сосредоточился на критике картезианской теории «врожденных идей», исповедуемые картезианцами и Лейбницем, а также на пропаганде своей теории «чистой доски». В эмпиризме Локка можно обнаружить все зачатки позитивизма Маха, Авенариуса и даже Рассела, источником которого является подспудное неверие в силу человеческого разума. Что касается спекуляций, то махисты продолжают линию, начатую еще Фомой Аквинским (1225 - 1274) и подхваченную в менее богословско-схоластическом виде английскими эмпириками и сенсуалистами.

Релятивизм проходил три фазы развития: СТО, ОТО и современная космогония, которые связываются с особенностями понимания основных принципов пространственной организации (геометрия) и характера движения (физика) материальных объектов. В релятивистской доктрине при всех фазах наблюдается смешение физики и геометрии. Причиной такого гибрида является, в конечном счете, эпистемологическое неразличение объектного и субъектного уровней. Эта беда как раз пришла со стороны эмпириокритической психологии Авенариуса и Петцольда. Мах особенно сильно повлияла на вторую фазу становления релятивистской картины мира, которая имеет все признаки схоластического учения.

В основу ОТО Эйнштейн заложил расширенный принцип Маха, который считал, что инерционное движение тела обусловлено взаимодействием данного тела со всей "неподвижной" Вселенной. Эйнштейн при помощи "вращающейся" Вселенной объяснил центробежную силу. Эта идея была присоединена к другой идее о равноправии ускоренно движущейся и покоящейся систем отсчета, при наличии в последней соответствующего гравитационного поля. Вторая идея вытекала из факта равенства гравитационной и инерционной масс. Расширенный принцип Маха и принцип эквивалентности масс не смогли заменить фактически неподтвержденный принцип относительности ускоренных систем. Через парадокс Ленарда легко обнаруживаются недостатки основополагающих принципов общей теории относительности.

Второй исторической формой позитивизма является махизм или эмпириокритицизм. Он возникает в последнее десятилетие 19 века и формируется под влиянием революционных изменений в естествознании на рубеже 19-20 столетий. По сравнению с первым позитивизмом второй занимает более последовательную позицию идеалистической методологии, чем первый.

Методологическая позиция первого позитивизма была противоречивой и состояла в убеждении в том, что хотя человеческое познание и ограничено явлениями сознания, ощущениями, но, с другой стороны, то знание, которое достигает «положительная наука», т. е. естествознание, носит окончательный характер и совпадает с некой вечной, объективной истиной. Последнее положение совпадало с наивно-материалистическими убеждениями. Правда, «окончательность» этих открытий поддерживалась тем положением, что за пределами самих ощущений открывать больше нечего. Но все же это было убеждение в возможностях естествознания постичь окончательную истину на уровне явлений. И в этом смысле первый позитивизм проявлял единство с естественнонаучным материализмом 19 века.

Естественнонаучным материализмом 19 века принято называть философское мировоззрение самих ученых-естествоиспытателей, которое опиралось на их собственные научные открытия и убежденность в реальном существовании объективного мира и возможности постижения его сущности. Ученые-естественники придерживались картине мира, согласно которой бесконечно движущиеся неделимые и неизменные материальные частицы, атомы, подчиняясь механическим законам двигаются в бесконечном пространстве. В один момент времени это движение дает одно сочетание атомов в пространстве, в другой – другое сочетание тех же атомов. И эта картина мира в общих чертах представлялась окончательной, допускающей лишь некоторые уточнения.

Но рубеже 19-20 веков нарисованная научная картина мира стала рушиться: обнаружилось, что атом делим. Возник кризис в физике. Философской реакцией на все эти события стал эмпириокритицизм или махизм и «физический» идеализм, в целом. Первый позитивизм, также как и естественнонаучный материализм 19 века как разновидность метафизического материализма, пришли в упадок. В.И. Ленин писал: «Все старые истины физики, вплоть до считавшихся бесспорными и незыблимыми, оказываются относительными истинами, - значит никакой объективной истины, не зависящей от человечества, быть не может. Так рассуждает не только весь махизм, но весь «физический» идеализм вообще» (Ленин В.И. ПСС, т.18. – С.328).

Ленин видел выход из сложившейся ситуации в переходе физиков с позиций метафизического мировоззрения на позиции диалектико-материалистической философии. Авенариус, Мах и другие противники материализма видели выход в усилении позиций субъективного идеализма и агностицизма. «Первый» позитивизм был объявлен ими как несостоявшаяся «метафизика» за попытки построить картину мира и его законов, основываясь на науке.

Основными особенностями «второго» позитивизма или эмпириокритицизма стали:

1) сведение философии к субъективно-идеалистической теории познания, оторванной от действительности;

2) отрицание объективной реальности, отражаемой нашим сознанием;

3) утверждение, что наука не дает подлинной картины мира, а доставляет лишь «символы, знаки, отметки для практики».

4) утверждение, что позитивизм ничего общего не имеет с агностицизмом, поскольку считает, что сами явления (ощущения) и есть сущность мира;

5) наука имеет дело только с относительными истинами.

Основоположники эмпириокритицизма Рихард Авенариус (1843-1896) и Эрнст Мах (1838-1916) не ограничивали себя только философской деятельностью. Э. Мах был крупным физиком своего времени, автором известных работ по механике, акустике и оптике. Благодаря этому многие ученые благосклонно относились к философским взглядам Маха. Р. Авенариус специализировался в области психофизиологии. Уже в 70-80-х годах 19 века он создал свое философское учение называя его эмпириокритицизмом – «критикой опыта». Философским теоретическим источником его взглядов были учения Беркли и Юма, на базе которых были феноменологически истолкованы новые открытия в естествознании (радиоактивности в 1896 г., электрона в 1895 г., рентгеновских лучей в 1895 г.). Эти открытия послужили для махистов поводом к утверждению, что «материя исчезла» и релятивизации всех свойств физических объектов. Уже в 20 веке в этих целях стала использоваться специальная теория относительности А. Эйнштейна.

Важнейшими теоретическими составными частями философии эмпириокритицизма Авенариуса были : 1) программа «очищения опыта»; 2) теория «нейтральных элементов опыта»; 3) принцип «экономии мышления». В двухтомном труде «Критика чистого опыта» (1888-1890) Авенариус выдвинул предложение о том, что задача философии состоит в «очищении» опыта от всего того, что может быть истолковано как признание объективности, т. е. независимости какой бы то ни было «реальности» от ощущений. Эмпириокритицизм исходит из субъективно-идеалистической предпосылки, названной им «принципиальной координацией» субъекта и объекта, неразрывности «Я» и «среды». По Авенариусу, не существует объекта без субъекта, как и субъекта без объекта. Мир дан нам только в «принципиальной координации», действительной или только возможной, т. е. как опыт . «Очищение» опыта служит интересам научного мышления, считает Авенариус. Научное мышление должно освободиться от привнесенных компонентов, в частности, оценочных и антропоморфических.

Первые, оценочные, - это этические и эстетические оценки, присоединяемые наивным мышлением к предмету и рассматриваемые так, как если бы они характеризовали сам предмет. Так, например, мы называем предмет хорошим или дурным, красивым или безобразным, но эта наша оценка не выражает свойств предмета.

Вторые, антропоморфические, - делятся на три группы: а) мифоло­гические, б) антропопатические, в) интеллектуально-формальные. Для науч­ного познания особое значение имеют интеллектуально-формальные привне­сения. Здесь Авенариус расходится с Кантом, который считал необходимым для научного познания наличие априорных категорий, т. е. до опытных наиболее общих понятий, например, закономерность, причинность и др. Авенариус же считает, что они должны быть устранены как произвольные привнесения. Прежде всего Авенариус подвергает критике понятия субстанции и причинности. Он считает, что в описываемой физикой картине мира представлены атомы, приводимые в движение силой. Но в опыте мы имеем лишь ощущение силы, а не саму силу или атомы. Точно также в опыте мы знаем, что одно явление следует за другим, но не саму причинность. Аналогично обстоит дело и с субстанцией. По Авенариусу, субстанция – это нечто с чем мы связываем изменения, некий «идеальный пункт». Поэтому «субстанция отпадает и остается ощущение», - считает философ.

Таким образом, «чистый опыт» Авенариуса – это содержание человеческого сознания, «очищенное» от объективной действительности как его источника, от субстанции, от причинных связей, от ценностных и антропоморфических представлений. Этот «чистый опыт» и есть предмет познания.

Само понятие «опыт» позволяет его трактовать как материалистически, так и идеалистически. Авенариус, конечно, понимает «опыт» идеалистически как состояние сознания. Чтобы избежать солипсизма, он предлагает выделить «элементы опыта», а именно: 1) телесные вещи и б) не телесные вещи -–воспоминания и вещи-фантазии. Первые характеризуются как «живые чувства в широком смысле», вторые – как «неживые чувства-воспоминания и чувства-фантазии». Если элементы опыта берутся в отношении к индивиду, то они зависят от него и являются субъективными, если по отношению к среде, то не зависят от индивида и являются объективными. В этом суть «нейтральности элементов опыта», т.е. как бы существования вне дилеммы материализма и идеализма.

В этом же русле мыслит и Э. Мах . Он предлагает «теорию элементов мира», суть которой в следующем :

Все существующее объявляется ощущением;

Ощущения называются элементами;

Элементы делятся на физические (те, что не зависят от нервной системы организма и от всего организма в целом) и психические (те, что зависят от организма);

Предполагается, что эти элементы не существуют друг без друга;

Вещи обозначаются как комплекс элементов.

Мах пытается скрыть свою истинную философскую позицию, заявляя, что элемент не есть психическое или физическое в отдельности, а их связь. Это, по мнению Маха, означало нейтральность философской позиции, преодоление односторонности материализма и идеализма. Но поскольку принципиальной основой мира является элемент, т. е. ощущение, то это указывает на тождественность психического и физического, а следовательно и на субъективный идеализм. Подтверждением сказанному являются определения Маха физического и психического. Под физическим он понимает совокупность чувств, ощущений и восприятий, существующих в пространстве для всех, а под психическим – существующие чувства и ощущения для меня одного . Понятие «физическое», как видим, психологизируется и искажается по своему смыслу.

С позиций субъективного идеализма Мах дает оценку научному познанию . Правильно указывая, что познание вырастает «на службе практических интересов», Мах в сущности искажает понимание научного познания, сводя его исключительно к практическим интересам, к «приспособлению» к среде. Поэтому, считает Мах, истина не бывает объективной . Она зависит от человека и его особенностей, обусловлена структурой познающего субъекта и потому оказывается субъективной .

Мах признает истину целесообразной , поскольку она помогает человеку в практической деятельности, в достижении наших целей, руководит нами в преобразовательной деятельности. Но целесообразность не совпадает со смыслом истинности, Мах же стремится истолковать эти понятия как тождественные. Этому способствует принцип экономии мышления, предложенный Махом. Он состоит в том, чтобы выбирать для своих целей средства наиболее простые, а познанием считать только описание данных опыта. Так, замена численной таблицы одной формулой или объяснение нового факта с помощью другого, более известного – все это, по мнению Маха, нужно рассматривать как работу экономическую. «Научная работа, - утверждает Мах, - есть работа экономическая».

Вообще говоря, в науке действительно существует требование логической и по возможности содержательной простоты. Но Мах абсолютизировал это положение. Он явно недооценивает логическое мышление, считая, что оно не может дать никакого нового знания. С точки зрения Маха, средством достижения знания выступают наблюдение и интуиция . Правильно утверждая, что познание вырастает из ощущений, Мах ошибается, когда на этой основе приходит к выводу, что всякое знание сводится к ощущениям .

«Чистое описание» как признак подлинной научности, которого при­держивался Мах, сводит на нет логическое мышление, а наука подменяется плоским эмпиризмом. Поэтому махизм не мог рассчитывать на успех, когда в теории познания стали подниматься вопросы логической структуры науки, а методология науки 20 века активно занялась проблемами теории и ее обоснования. Уже после Первой мировой войны махизм и эмпириокрити­цизм перестали существовать как самостоятельные направления. Но весьма показательно, что новая форма позитивизма – неопозитивизм – зародился в Венском университете на той кафедре, профессором которой был Э. Мах.

Характерной особенностью Маха как философа было постоянное смешение и даже подмена гносеологического аспекта онтологическим. Так, начиная свои рассуждения с того, что все, что мы знаем о мире, мы получаем через ощущения, он приходит в заключения о том, что мы знаем исключительно только наши ощущения. Другими словами, из гносеологической позиции эмпирического идеализма Махом делается вывод уже онтологического порядка; все существующее – это ощущения или их сочетания. Таким образом, ощущение предстает как «единственно сущее» и вместе с тем как «единственно данное» сознанию.

Близка к методологическим взглядам Маха позиция другого физика и методолога науки Анри Пуанкаре (1854-1912) . Свои взгляды на науку Пуанкаре изложил в ряде книг, в том числе «Ценность науки» (1905) и «Наука и гипотеза» (1902). В первой книге Пуанкаре перечисляет все новые открытия, которые подрывают старые представления. Что же осталось не подвергнутым сомнению? Почти ничего. Каков же в таком случае гносеологический статус науки, которая еще недавно была убеждена, что достигнутые ею знания представляют собой объективную истину?

Он делает вывод, совпадающий со взглядами Маха: наука не отражает независимой от ощущений реальности . «Невозможна, - пишет он, - реальность, которая была бы вполне независима от ума, постигающего ее, видящего, чувствующего ее. Такой внешний мир, если бы даже он существовал, никогда не был бы доступен нам. Но то, что мы называем объективной реальностью – в конечном анализе – есть то, что обще нескольким мыслящим существам и могло бы быть обще всем» .

Но в таком случае, в чем смысл законов природы, о которых говорит наука? Пуанкаре утверждает, что законы природы следует понимать как конвенции, т. е. условно, по соглашению, принятые положения . Именно это понятие закона как условно принятого положения, т. е. конвенции, стало ведущим понятием гносеологического учения Пуанкаре, получившего отсюда название конвенционализма.

Оно представляет собой неправомерный вывод из некоторых действи­тельных фактов развития науки. В первую очередь, среди них речь идет о не­евклидовых геометрий, показавших, что геометрия Евклида не есть единст­венно возможная геометрическая система. Их исходные положения принима­ются без доказательства как аксиомы. На этом основании Пуанкаре утверж­дал, что «эти принципы суть не что иное, как конвенции», а математик сам «творит факты этой науки, или, скажем иначе, их творит его каприз».

По какому принципу создаются сами конвенции? Пуанкаре обосно­вывает это двумя фактически исключающими друг друга положениями:

1) конвенциональные положения выбираются субъектом на основе их «удобства», его взглядов на «полезность» и т. д. «Никакая геометрия, - пишет он, – не может быть более истинна, чем другая; она может быть лишь более удобной».

2) конвенциональные положения должны быть взаимно непротиворечивы, а также выбираться таким образом, чтобы отражать отношения между вещами.

Но если конвенция – это субъективная установка ученого, принимаемая в интересах «удобства», то как она может отражать и выражать разные отношения между природными вещами? У Пуанкаре эти положения соединяются, так как в нем говорят два человека: философ и физик. Физик тяготеет к материализму, поэтому хочет иметь объективное знание, а философ ищет убежище в субъективном идеализме.

Развитие науки осуществляется, согласно Пуанкаре, противоречиво. Прогресс научного знания сочетает в себе объединение знания, открытие новых связей между явлениями, которые представлялись нам до этого изолированными друг от друга, и открытие все новых и новых разнокачественных явлений, которые смогут найти свое место в системе научного знания только в будущем. Таким образом, Пуанкаре отмечает две тенденции в развитии науки: с одной стороны, стремление к единству и простоте, с другой – к многообразию и сложности. До конца 19 века единство науки достигалось на основе классической механики. Но в началом 20 столетия, считает Пуанкаре, объединяющими науку принципами становятся принципы электромагнитизма.

Основной формой научного познания Пуанкаре считал гипотезу. Наше познание касается только отношений между явлениями. Поэтому в гипотезе между моделями, которые ставим на место «вещей», устанавливаются те же отношения, что и между самими «вещами». «Реальность», которой касается гипотеза, есть плод нашего собственного соглашения. Вопросы о «подлинной реальности» должны быть исключены из обихода научного исследования. «Они не просто неразрешимы, они иллюзорны и лишены смысла», - считает Пуанкаре. Поэтому очень важно, чтобы противоречащие гипотезы выражали одни и те же отношения, поскольку «может случиться, что та или друга выражают истинные отношения, тогда как противоречие коренится в тех образах, в которые мы облекли реальность».

Таким образом, конвенционализм Пуанкаре, также как и теория элементов мира Маха и «критика опыта» Авенариуса были направлены на создание теории научного познания на базе субъективно-идеалистического феноменализма. Но последовательно проводимый махистами курс на феноменалистические, описательные теории резко расходился с главными тенденциями в развитии естествознания 20 века, которое все в большей степени опиралось не на непосредственный опыт, а на абстрактно-теоретическое мышление. Именно поэтому вторая форма позитивизма не выдержала конкуренции со временем и ушла со сцены.

Р. Авенариус, так же как и Мах, признал коренным принципом теоретического мышления экономию силы. Фи лософия рассматривалась Авенариусом как мышление о всей совокупности данных опыта по принципу наименьшей траты силы. Для того чтобы осуществить этот принцип, философия, как и наука, должна отказаться от всех понятий, которые выходят за пре­делы «чистого опыта». Такими ненужными «примесями» к «чистому опыту» Авенариус считает научные понятия, характеризующие материальный мир и его закономер­ности: сила, необходимость, причинность, атом, вещь, свойства и, наконец, субстанция как важнейшее фило­софское понятие. После устранения всех «излишних» по­нятий, включая субстанцию, остаются только представ­ления о следующих друг за другом ощущениях, к ко­торым и сводится все сущее. Тогда «всякое бытие по содержанию своему должно мыслиться как ощущение, а по форме - как движение» (Р. Авенариус. Философия как мышление о мире согласно принципу наименьшей меры силы. СПб., 1913, стр. 76). Это и будет наиболее экономное мышление о мире.

Так же как и Мах, Авенариус утверждает, что пси­хические и физические явления, как факты опыта, со­вершенно однородны и могут различаться лишь по тому, с какой точки зрения их рассматривают. Поэтому, гово­ря о «субстрате» опыта, тождественного для Авенариу­са со всем действительным миром, он заявлял: «Я не знаю ни физического, ни психического, а только третье» (Цит, по кн.: В. И, Ленин. Поли. собр. соч., т. 18, стр.150).

Борьбу против материализма Авенариус ведет также под видом опровержения «интроекции». Интроекцией он называет неправомерное вкладывание представлений внутрь человека, в его мозг. Интроекция возникает яко­бы тогда, когда мы не довольствуемся простым описа­нием того, что мы сами непосредственно воспринимаем, и того, что воспринимают другие люди, а пытаемся обнаружить местонахождение этих восприятий и помещаем их сначала внутрь окружающих нас людей, а тем, по аналогии, и внутрь самих себя. Тогда, рассуждает Авенариус, происходит «удвоение мира», создается иллюзия, будто помимо мира вещей, непосредственно данных в опыте, имеется еще и мир представлений, находящихся где-то в душе или сознании. В идеалистических учениях этот идеальный мир признается единственно реальным. Интроекцию как приводящую к подобным выводам Авенариус, представитель «нейтрального» учения, считает необходимым критиковать. Однако, как показал В. И. Ленин, направленная по видимости про­тив идеалистических учений, концепция интроекции в действительности обращена против материализма. Аве­нариус отрицает установленное наукой основное мате­риалистическое положение, что мысль есть функция мозга, объявляя и это положение результатом интро­екции. Он утверждает, что «мозг не есть ни местопре­бывание, ни седалище, ни производитель, ни орудие или орган, ни носитель или субстрат и т. д. мышления» (Р. Авенариус. Человеческое понятие о мире. М, 1909, стр. 69.).

Отвергнутой интроекции Авенариус противопостав­ляет учение о «принципиальной координации», или не­расторжимой связи познающего субъекта и среды, пред­ставляющее собой типичную уловку, к которой постоян­но прибегают представители современного субъектив­ного идеализма. Согласно Авенариусу, не может су­ществовать знания, выходящего за пределы опыта, в опыте же объект и субъект всегда даны вместе как «противочлен» и центральный член «принципиальной координации». Но это значит, что, с точки зрения Авенариуса, не существует объективной реальности, независимой «центрального члена», от сознания субъекта. В. И. Ленин показал, что теория «принципиальной координации» терпит полный крах, как только мы поставим вопрос: существовала ли природа до человека? Естествознание е позволяет сомневаться в том, что Земля существовала тогда, когда ни человека, ни органической жизни еще было, когда, следовательно, «центральный член» отсутствовал и ни о какой «координации» «Я» и среды не могло быть и речи.

Чтобы спасти свою концепцию, Авенариус усложняет понятие опыта, еще более запутывая вопрос об объективной реальности. Он пытается дать такое «натуралистическое» описание опыта, в котором психика, ощущения и мышление вообще не фигурировали бы. Авенариус говорит теперь не о познающем субъекте и его сознании, Центральной нервной системе», находящейся в механическом взаимодействии с внешней средой. Все факты опыта должны быть описаны так, как мы их испытываем или как о них говорят испытывающие их окру­жающие нас люди. Если, например, я воспринимаю дерево, то это значит, что в опыте даны дерево и я. Вопрос же о том, кому даны факты опыта, кто обладает опытом, эмпириокритицизм считает таким же бессмыс­ленным, каким Мах считает вопрос о том, кто обладает ощущениями.

В конце XIX в. позитивизм Конта - Милля - Спенсера постепенно сходят о сцены. В это время появляется, вторая форма позитивизма, которая усугубляет субъективный идеализм и агностицизм своих предшественников. Её главными представителями были Эрнст Мах (1838 - 1916) и Рихард Авенариус (1843 - 1896), создатель так называемого эмпириокритицизма.

Э. Мах

Мах родился в Моравии в 1838 г. Он преподавал физику в Граце и Праге, затем философию в Вене. Умер близ Монако в 1916 г. Среди его работ известны такие, как "Механика. Историко-критический очерк ее развития" (1883), "Анализ ощущений и отношение физического к психическому" (1900), "Принципы учения о теплоте" (1896), "Научно-популярные лекции" (1896), "Познание и заблуждение" (1905).

Для Маха пища и природа, о которых говорит наука, совсем не вещь в себе и для себя и не истинная объективная данность. Мах пришел к точке зрения на познание как на процесс прогрессивной адаптации к среде. Ощущение, по его мнению, есть глобальный факт, форма приспособления живого организма к среде; настройка глаза и уха; "контрастный феномен" цвета и форм; узнавание данного предмета в разных условиях освещения; узнавание музыкального ритма. Понятно, что все вышеперечисленное относится к индивиду, но прежде всего это результат эволюции видов. Т.е. что бы не было, материя или вещь, Мах считал, что это связь элементов, цветов, звуков и т.п., не что иное, как так называемые знаки.

По Маху, основу научного знания составляют не факты, а ощущения. Мах, делает акцент на биологической функции науки. Научное исследование лишь продолжает и совершенствует процесс жизни, благодаря которому низшие животные посредством органов и поведения приспосабливаются к среде. В борьбе между приобретенной привычкой и адаптивным усилием возникают проблемы, исчезающие после завершенной адаптации и возникающие вновь через некоторое время". Каковы же эти проблемы? - спрашивает Мах в работе "Познание и заблуждение". Ответ таков: "Разногласие между мыслями и фактами или разногласие между мыслями - вот источник проблемы".

Мах считает, если есть проблемы, мы пытаемся решить их с помощью гипотез. Здесь гипотеза служит проводником к новым наблюдениям и новым исследованиям, способным подтвердить, опровергнуть или изменить наши построения. Т.е., суть гипотезы - в расширении нашего опыта.

Наше воображение имеет огромное разнообразие идей, которые, после доказательства, показывают свое соответствие или несоответствие фактам, свою истинность или ложность. "Адаптация" мыслей к фактам есть наблюдение, а взаимная "адаптация" мыслей друг к другу есть теория. С другой стороны, наблюдение и теория не существуют раздельно, т.к. почти всегда наблюдение уже заражено теорией, и если оно достаточно весомо, то, в свою очередь, воздействует на теорию, подтверждает, опровергает или корректирует ее.

Эксперимент же дает понимание относительной зависимости элементов некоторого феномена либо понимание их независимости. Поэтому "фундаментальный метод - это метод вариаций". Чем более развита наука, тем реже она прибегает к понятиям причины и следствия. Причина в том, что "понятия эти предварительны, неточны и неполны". Зато "понятие функции позволяет намного лучше представить связь элементов между собой".

Мах считает, что существует самый устойчивый тип - это связь. Ничего не может быть устойчивым кроме связи. То, что мы называем материей, есть определенная регулярная связь элементов. Ощущения человека, так же как ощущения разных людей, обычно взаимным образом зависимы. По мнению, Маха в этом и состоит материя.

Как считает Мах, "Задача науки - искать константу в естественных явлениях, способ их связи и взаимозависимости. Ясное и полное научное описание делает бесполезным повторный опыт, экономит тем самым на мышлении. При выявленной взаимозависимости двух феноменов, наблюдение одного делает ненужным наблюдение другого, определенного первым. Также и в описании может быть сэкономлен труд благодаря методам, позволяющим описывать один раз кратчайшим путем наибольшее количество фактов". Отсюда возникает понятие науки, экономящей мышление. Научные законы позволяют отслеживать путь познания в наиболее широком спектре фактов с наименьшим интеллектуальным усилием.

В своих работах Мах пишет, " наука имеет целью заменить, сэкономить, опыт, мысленно репродуцируя и предвосхищая факты. Эти репродукции более подвижны в непосредственном опыте и в некоторых аспектах его заменяют. Не нужно много ума, чтобы понять, что экономическая функция науки совпадает с самой ее сущностью... В обучении учитель передает ученику опыт, составленный из знаний других, экономя опыт и время ученика Опытное знание целых поколений становится собственностью нового поколения и хранится в виде книг в библиотеках. Подобно этому и язык как средство общения есть инструмент экономии".

Рассматривая науку с позиции эволюционной теории и утверждая несомненную важность науки с точки зрения биологии и цивилизации, являющейся методичной и сознательной адаптацией, Мах все же отмечает: "Вначале наука была только средством, выживания, затем, по мере возрастания ее требований, о материальной нужде перестают думать".

Можно сделать вывод, что философские взгляды Маха получили популярность, т.к. представлениям об абсолютном пространстве, времени, движении, силе и т.п. Мах противопоставил релятивистское понимание этих категорий. Т.е. весь мир - это "комплекс ощущений", и не более, а задача науки не изучат их, а лишь описывать эти "ощущения".